вторник, 19 апреля 2016
I Like My Guys Like I Like My Tea: Hot And British With Some Irish Creme)
понедельник, 24 марта 2014
I Like My Guys Like I Like My Tea: Hot And British With Some Irish Creme)
24.03.2014 в 14:44
Пишет Эртебиз:ценная мысль о женской красоте
Очень понравилась/заинтересовала мысль вот в этой статье:
www.wonderzine.com/wonderzine/life/life/198369-...
Мы подробно знаем о том, как напудренные парики сменялись сдержанной роскошью ампира, но не представляем канонов красоты миллиарда китайцев, эстетические ценности индейских племен и не видим разницы между этносами, говорящими по-арабски. Мы не знаем, как выглядят 90 процентов национальностей в России (попросите любого знакомого описать мари, якутов или хантов) и какие понятия о красоте есть в резервациях меньшинств, которые остались на территории практически всех современных обществ. Историю пишут победители: пока в инквизиторской Испании женщин сковывали в пояса и кринолины, в Латинской Америке делали татуировки, многоэтажные прически и подводили глаза басмой — но про Испанию знают все, а про Латинскую Америку только очень любопытные.
Именно поэтому Пикассо потерял сон после выставки африканских масок в Париже, Матисс уезжал работать в Северную Африку, а Гоген, приехав на Таити, рисовал местных жителей чаще чем экзотические пейзажи и неведомую флору и фауну. Даже сейчас в томах по истории искусства неевропейскому и неамериканскому искусству будет уделено, дай бог, 50 страниц из 1000. Стандарты красоты пишутся политической историей и всегда идут рука об руку с культурной доминацией и подчинением. Политический поворот XX и XXI веков привел к тому, что нам хочется выглядеть скорее подружками американских лесорубов, чем французскими мадемуазель, и клетчатые рубашки с джинсами продаются так же массово, как в XIX веке продавались шелка и бархат.
Красота всегда была в глазах смотрящего, и этим смотрящим до середины XX века был мужчина — Guerilla Girls в одной из самых известных своих работ говорили, что женщина может попасть в музей, только позируя мужчине обнаженной. И хотя женщины-художники существовали и в Средневековье, и в эпоху Просвещения, женская красота была объектом пристрастного мужского взгляда. Рефлексия по отношению к гендеру, собственному телу и истории искусства появилась в эстетике уже в начале XX века, так что всю каноническую женскую красоту — от скульптур Фидия до эстетической революции Мане — мы видим мужскими глазами. Как можно адекватно воспринимать свою внешность, если столетия ты была лишь объектом оценки — большой вопрос. Как вопрос и то, можно ли доверять тысячелетним стереотипам бледнокожего мужчины, который все это время искоренял все, что не вписывалось в его представления нормы.
URL записиОчень понравилась/заинтересовала мысль вот в этой статье:
www.wonderzine.com/wonderzine/life/life/198369-...
Мы подробно знаем о том, как напудренные парики сменялись сдержанной роскошью ампира, но не представляем канонов красоты миллиарда китайцев, эстетические ценности индейских племен и не видим разницы между этносами, говорящими по-арабски. Мы не знаем, как выглядят 90 процентов национальностей в России (попросите любого знакомого описать мари, якутов или хантов) и какие понятия о красоте есть в резервациях меньшинств, которые остались на территории практически всех современных обществ. Историю пишут победители: пока в инквизиторской Испании женщин сковывали в пояса и кринолины, в Латинской Америке делали татуировки, многоэтажные прически и подводили глаза басмой — но про Испанию знают все, а про Латинскую Америку только очень любопытные.
Именно поэтому Пикассо потерял сон после выставки африканских масок в Париже, Матисс уезжал работать в Северную Африку, а Гоген, приехав на Таити, рисовал местных жителей чаще чем экзотические пейзажи и неведомую флору и фауну. Даже сейчас в томах по истории искусства неевропейскому и неамериканскому искусству будет уделено, дай бог, 50 страниц из 1000. Стандарты красоты пишутся политической историей и всегда идут рука об руку с культурной доминацией и подчинением. Политический поворот XX и XXI веков привел к тому, что нам хочется выглядеть скорее подружками американских лесорубов, чем французскими мадемуазель, и клетчатые рубашки с джинсами продаются так же массово, как в XIX веке продавались шелка и бархат.
Красота всегда была в глазах смотрящего, и этим смотрящим до середины XX века был мужчина — Guerilla Girls в одной из самых известных своих работ говорили, что женщина может попасть в музей, только позируя мужчине обнаженной. И хотя женщины-художники существовали и в Средневековье, и в эпоху Просвещения, женская красота была объектом пристрастного мужского взгляда. Рефлексия по отношению к гендеру, собственному телу и истории искусства появилась в эстетике уже в начале XX века, так что всю каноническую женскую красоту — от скульптур Фидия до эстетической революции Мане — мы видим мужскими глазами. Как можно адекватно воспринимать свою внешность, если столетия ты была лишь объектом оценки — большой вопрос. Как вопрос и то, можно ли доверять тысячелетним стереотипам бледнокожего мужчины, который все это время искоренял все, что не вписывалось в его представления нормы.